Андрей БЛИНУШОВ, Юлия СЕРЕДА, Сергей СМИРНОВ
Стратегии реагирования на преследования активистов российских НПО: дискуссия в Интернете – 2002, №2 (32)

Межрегиональная группа «Правозащитная сеть»

Данное исследование не претендует на научный подход. В нем, прежде всего, отражены мнения наиболее активной, коммуникабельной части правозащитного сообщества. Мы также позволили себе сделать выводы, основываясь на собственном опыте, на анализе проводившихся общественных кампаний и на личных беседах с правозащитниками из разных городов.

Задачи исследования

Задачи исследования были таковы:

1. Определить степень актуальности проблемы защиты прав активистов некоммерческих организаций (НКО), преследуемых за свою деятельность, в представлении современного российского сообщества НКО.

2. Представить спектр возможных решений проблемы по предложениям НКО.

3. Оценить, насколько современные российские НКО заинтересованы и готовы к совместным действиям по решению/предотвращению проблемы.

Методы исследования

Одним из главных условий было проведение всех работ в Интернете. Сначала мы рассматривали весь арсенал доступных сетевых средств:

• анкетирование;
• опросы;
• дискуссионный список;
• форум;
• чат;
• переписка по е-mail.

Довольно скоро выяснилось, что разные способы имеют разную практическую ценность в нашем проекте.

Наибольший охват по аудитории дало анкетирование. В свою анкету мы включили 9 вопросов. Для каждого вопроса были изложены варианты ответов. Респондент мог выбрать среди этих ответов или предложить свой вариант. Анкета была подготовлена нами в трех видах: онлайновая форма, файл в формате Word 6/95, файл в том же формате и архиве ZIP. «По умолчанию» мы предлагали заполнить онлайновую форму. Тем, кто предпочитал думать над ответами в онлайне либо не имел надежного доступа к Web, анкета предлагалась по электронной почте в виде прикрепленного файла. В общей сложности нами было собрано 86 анкет, из них допущена к автоматической обработке 81 анкета.

Основной «поток» заполнивших анкеты (40 шт.) пришелся на первые 10 дней; через неделю после объявления на сайте он обычно спадает, и, если не предпринимать более никаких мер, составляет 1—2 анкеты в день. Нам пришлось обращаться к коллегам персонально по электронной почте с просьбами заполнить анкету. Обычно в этом случае мы сразу прикладывали ее к письму.

Поскольку персональное общение по е-mail после первых 10 дней проекта стало основным источником информации, мы открыли почтовый дискуссионный список hro-def. В обсуждении приняло участие 20 человек. Мы организовали обсуждение в форме «электронной конференции»: ведущий определял темы, описывал различные варианты ответов и предлагал участникам выразить отношение к этим вариантам либо предложить что-то свое. Таким образом в списке было «проработано» три основных вопроса по общей теме проекта. К моменту закрытия списка в нем было высказано более 100 различных мнений и предложений.

По некоторым темам «Сеть» организовала обсуждение в реальном времени — чат. Он проводился в последний день проекта с участием 7 человек. Стенограмма чата была опубликована сразу после его окончания.

Голосование на главной странице было посвящено одной из наиболее спорных тем - доверию к информации о преследовании правозащитников. Голосование играло вспомогательную роль в нашем исследовании. Вопрос и ответы, предложенные нами, носили не столь глубокий характер, как проблемы, обсуждавшиеся в списке hro-def. Тем не менее мы считаем, что голосование сформировало «информационный фон» нашего исследования. К концу проекта на наш вопрос ответило 140 человек.

Актуальность проблемы

Большинство активистов правозащитного сообщества считает, что проблема преследования коллег в сегодняшней России актуальна.

Таблица 1. Насколько актуальна сегодня для правозащитного движения проблема защиты его членов от преследований со стороны властей?*

Находится в пятерке самых важных проблем — 27
Находится в десятке самых важных проблем — 27
Вызывает беспокойство, но сегодня есть много более острых вопросов — 24
Прочее (есть отдельные случаи; такой проблемы нет; затруднились с ответом) — 3

Более того, большинство опрошенных убеждено, что за последние пять лет ситуация с преследованием/давлением на активистов общественных организаций со стороны властей в России ухудшилась.

Таблица 2. В какую сторону за последние 5 лет изменилась ситуация с преследованием/давлением на активистов общественных организаций со стороны властей в России ?

Ситуация значительно ухудшилась — 34
Ситуация скорее ухудшилась, чем улучшилась — 21
Все осталось примерно на том же уровне, что и раньше — 17
Ситуация скорее улучшилась, чем ухудшилась — 5
Затрудняюсь ответить — 5

В ходе опроса приводились многочисленные факты преследования/давления:

• принудительные помещения на психиатрические обследования;
• избиения сотрудниками милиции;
• заключения под стражу;
• возбуждения уголовных дел;
• объявления «персонами нон грата» по политическим мотивам;
• угрозы физической расправы, вплоть до убийства;
• наложение штрафов;
• сообщения по месту работы активистов НКО порочащей их информации;
• выселения НКО из занимаемых ими помещений;
• отказы в продлении или предоставлении аренды помещений;
• увольнения за участие в забастовках;
• угрозы увольнения;
• угрозы отчисления из учебных заведений;
• отказы в регистрации и перерегистрации НКО;
• дестабилизация работы посредством непрерывных проверок органов юстиции, налоговых и прочих служб;
• запреты на присутствие в заседаниях судов, местных законодательных и исполнительных органов власти;
• организации кампании травли в прессе;
• перлюстрации корреспонденции.

Нам известны проверенные факты о преследованиях, которые в целом подтверждают тенденцию роста преследования правозащитников. Вот несколько примеров:

• Сотрудники милиции в 2001 году не раз задерживали и избивали активистов Екатеринбургского общества против насилия (Глеб Эделев и др.) за организацию акций против войны в Чечне.

• Константин Смирнов, активист Рязанского общества «За отмену призывного рабства», получил предупреждение от ректора государственного университета, в котором учился, что его общественная деятельность «не совместима со званием студента педагогического вуза».

• Активисты экологического движения «Хранители радуги» и антиядерной кампании в 2001 году подвергались неоднократным приводам в милицию и ФСБ, а также многочасовым допросам.

• Милиция задерживала и избивала активистов движения «Хранители радуги» в Удмуртии (2001 г.)

• Лишь в 2001 году и только через Верховный суд РФ удалось снять обвинение в государственной измене с Александра Никитина (Санкт-Петербург), сотрудника экологической организации «Беллуна». До этого Никитин долгие месяцы провел в следственной тюрьме ФСБ. Другой сотрудник «Беллуны» вынужден был уехать из России из-за преследований со стороны ФСБ по делу Никитина.

• Активист Санкт-Петербургского движения «Яблоко» Дмитрий Барковский подвергался жесткому психологическому прессингу со стороны сотрудников ФСБ, склонявших студента стать агентом и сообщать информацию о деятельности «Яблока». Когда эти факты были обнародованы, Барковского отчислили из технического университета.

• Сотрудник Общества «Мемориал» Салман Н. был задержан в Чечне сотрудниками ФСБ и помещен в фильтрационный лагерь Чернокозово, где он подвергался избиениям и другим противоправным действиям, унижающим честь и человеческое достоинство.

• В результате государственной кампании по «перерегистрации общественных объединений» только в Тамбовской области РФ таковых осталось 5% от прежнего их числа, в Москве — 12%, Краснодарском крае — 20%. Всего же органы юстиции субъектов РФ направили в суды более 1300 исков о ликвидации общественных объединений.

• В 2001 году из России был без объяснения причин депортирован Павел Казанецкий, член польской НКО «Институт демократии в Восточной Европе». Он прибыл по приглашению оргкомитета Всероссийского правозащитного съезда. Позже ФСБ сообщила депутатам Госдумы, что депортация была сделана по ходатайству спецслужб Беларуси.

• Министерство иностранных дел третий год отказывает во въезде на территорию России известному общественному и религиозному деятелю, видному активисту миротворческого движения Дзюнсею Тэрасаве. ФСБ разъяснило, что «закрытие въезда в Россию для Тэрасавы» было сделано из-за его «антироссийской деятельности применительно к событиям в Чечне».

• Органы государственной власти, несмотря на протесты общественности, приняли репрессивные по отношению к НКО статьи Налогового кодекса, облагающие, например, благотворительность.

• Было принято жесткое, дискриминационное законодательство по отношению к профсоюзам. По всей стране была проведена кампания по «выдавливанию», а затем и уничтожению свободных профсоюзов. Десятки лидеров организаций трудящихся были уволены с работы, их задерживали, избивали. Несколько лидеров были убиты при невыясненных до сих пор обстоятельствах.

На вопрос: «Известны ли Вам факты давления/преследования НКО или их сотрудников со стороны властей в 2001 году в Вашем регионе в связи с общественной деятельностью этих НКО?» — были получены такие ответы:

Таблица 3. Известны ли Вам факты давления/преследования НКО или их сотрудников со стороны властей в 2001 году в Вашем регионе в связи с общественной деятельностью этих НКО?

Да, в нашем регионе это сложившаяся система — 14
Известны отдельные факты, возможно связанные друг с другом — 25
Известны 1—2 случая, которые можно условно отнести к этой категории — 20
В нашем регионе — нет, а в других регионах такие факты мне известны — 13
Нет, не известны — 4
Затрудняюсь ответить — 5

Таблица 4. Подвергалась ли в 2001 году Ваша организация или ее сотрудники преследованиям/давлению со стороны властей в связи с Вашей общественной деятельностью ?

Да, неоднократно — 10
Мы считаем, что некоторые случаи были связаны с нашей общественной деятельностью — 18
Возможно, 1—2 эпизода связано с нашей общественной деятельностью — 17
Нет — 26
Затрудняюсь ответить — 8

Анализ докладов о соблюдении прав и свобод человека в регионах Российской Федерации в 2000 году (подготовленных под общим руководством Московской Хельсинкской группы) подтвердил существование различных форм преследования активистов НПО, например:

• В докладе о правах человека в Краснодарском крае отмечается, что «сильнейшему прессингу со стороны властей края подвергаются правозащитные издания, в частности краевая правозащитная газета «Кубанский край» и ее редактор А.М. Романько». Составители доклада пишут, что власти, в частности краевая прокуратура, активно препятствуют деятельности местных правозащитников.

• Авторы доклада по Липецкой области пишут: «С «подлежащими преследованию» счеты сводятся при помощи увольнения с работы. Так, уволен активист экологического движения, член клуба «Эколог», сотрудник Агропромпроекта В.В. Котов».

• В докладе по Республике Ингушетия рассказана такая история: «В октябре 2000 года 20 человек в масках захватили офис регионального отделения Общества российско-чеченской дружбы. Без предъявления каких-либо документов забрали компьютер, копировальный аппарат и газеты. 6 января 2001 г. в шесть часов вечера в офис пришли шесть человек в штатском, сотрудники ФСБ, и стали искать активистов, проводивших антивоенный митинг на территории Ингушетии».

• В докладе по Иркутской области также приводятся примеры преследования правозащитников: «Освобожден от основной работы правозащитник, депутат Шелеховской городской Думы нескольких созывов Владимир Степанов; несколько уголовных дел возбуждалось против руководителя Фонда «Правозащита» Александра Дьяконова».

• В докладе, подготовленном нижегородскими правозащитниками, подробно описывается, как сотрудники городской милиции организовали серию провокаций против члена Совета Общества российско-чеченской дружбы, активистки организации «Езидкурдская национальная община» и директора Центра помощи мигрантам Алмаз Чолоян. Распространялась информация о том, что Чолоян помогает террористам, ей угрожали возбуждением уголовного дела, оскорбляли, задерживали и доставляли в милицию. Нижегородские активисты называют «беспрецедентной» волну публикаций в региональных СМИ против правозащитников. По мнению авторов доклада, это связано в первую очередь с активной миротворческой и антивоенной деятельностью правозащитников.

ВЫВОД. Проблема преследования активистов общественных (в частности, правозащитных) организаций со стороны властей в современной России, по мнению самих правозащитников, существует. 2/3 правозащитников испытывают в этой связи серьезное беспокойство. Почти все знакомы с печальным опытом коллег как в своем регионе, так и за его пределами.

Выбор общей стратегии действий

Первой темой, обсуждавшейся в рассылке hro-def, стал вопрос о том, какую категорию людей рассматривать в данном исследовании. Мы предложили коллегам решить, следует ли при рассмотрении этой темы ограничиться только правозащитным «цехом» или попытаться расширить категорию — говорить о преследованиях журналистов, экологов, ученых и пр. за их общественную деятельность, не акцентируя внимание на том, являются ли они членами НКО или действуют самостоятельно.

Большинство участников согласилось, что «собственным цехом» ограничиваться нельзя. Приводились примеры преследований активистов экологических организаций, в частности широко известный «шпионский процесс» - дело дальневосточного военного журналиста Григория Пасько. Полную поддержку вызвало мнение, что формальная принадлежность к какой-либо правозащитной структуре не должна быть обязательным условием. Двое участников предложили сообществу сосредоточиться в первую очередь на защите самих правозащитников. Так, Александр Никитин из Саратова считает, что «надо попытаться обозначить проблему преследования узко. Это должна быть защита своими и своего». «Создав такую надежную систему внутренней защиты, — пишет Никитин в списке hro-def, — можно будет распространить ее и вовне для эффективной защиты и экологов, и журналистов».

В ответ на это Людмила Вахнина (Москва) предложила «двухступенчатую» систему защиты. «Первую стадию (определить — защищать или нет, юридическую проработку, привлечение адвокатов и многое другое)» правозащитники/экологи/др. должны проводить в рамках своих сообществ. «Когда же они приходят к выводу о необходимости широкой кампании поддержки (сбор подписей, публичные акции и т.п.), то обращаются к правозащитникам и друг к другу, чтобы использовать все сети».

Хотя в дискуссии о «цеховом ограничении» мнения участников разошлись, мы не считаем это расхождение принципиальным. Совершенно ясно, что, с одной стороны, никто не станет порицать правозащитников за их участие в кампаниях по защите Сутягина, Данилова, Пасько и др., даже наоборот. С другой стороны, участники дискуссии согласились, что если сообщество защищает «не-правозащитников», то оно тем более должно уметь защитить своих членов. Схема, предложенная Вахниной, нам тоже кажется вполне разумной.

Вопрос о возможных стратегиях («будь вы спонсор, на что бы вы дали деньги?») был сформулирован таким образом, чтобы выяснить приоритетность различных задач при общей ограниченности ресурсов (мы говорили о средствах, но подразумевали также время и «человеческие ресурсы»).

Таблица 5. Будь Вы спонсор, на что бы Вы дали деньги для решения проблемы преследования активистов НКО? (постарайтесь расставить приоритеты, так как Ваши фонды ограниченны)

А. На юридическое сопровождение какого-нибудь прецедентного дела. Права нужно защищать в суде, и только работа профессионального юриста (возможно, адвоката) поможет избежать ошибок и добиться справедливого судебного решения.

В. На организацию широкой общественной кампании (письма поддержки, петиции, митинги, публикации в прессе и др.) по какому-либо прецедентному делу. Если не предать дело широкой огласке, то и самый лучший адвокат заведомо обречен на неудачу.

С. На материальную помощь какому-либо преследуемому активисту НКО или его семье, так как это самая прямая и ощутимая поддержка.

D. На проведение конференции общественных организаций — чтобы наконец подробно обсудить проблему и определить пути ее решения.

Е. На издание и распространение толковой методической брошюры по защите от преследований и проведению общественных кампаний.

Очень важно Важно Возможно Вряд ли Нет Не уверен(а)

A 36 30 6 2 0 7

B 43 22 6 2 1 7

C 10 21 26 8 1 15

D 15 17 16 11 7 15

E 15 27 17 8 3 11

Таблица 5, по нашему замыслу, должна была отражать потребительское отношение правозащитников («если бы мне дали деньги, я бы...»). Однако к этому отношению при ответах добавился традиционный и часто неоправданный «правозащитный идеализм» в отношении денег («все работы полезны, их нужно финансировать»). Этим объясняются высокие (40—80%) доли вариантов «важно» и «очень важно» во всех ответах.

Тем не менее при сравнении ответов четко видно, что стратегии А и В имеют солидарную поддержку правозащитников (80% считает, что это «очень важно» или «важно»). У идеи издания методической брошюры (ответ Е) сторонников меньше. По вопросу о прямой благотворительности (ответ C) большинство согласно, что это полезно, но не в первую очередь. Для стратегии D (конференция) процент вариантов «вряд ли», «нет» и «не уверен(а)» выше всего.

Несколько человек выступило с похожими предложениями о том, что в случае преследования правозащитника нужно поддерживать текущую деятельность организации, в которой он состоит. Хотя это была бы весьма ощутимая помощь правозащитной НКО, само предложение представляется нам весьма спорным. Деятельность организации обычно не связана целиком и полностью с делом о преследовании, а значит, неизбежно «распыление ресурсов». Кроме того, авторы предложений не указывали, как быть, если преследуемый активист не состоит в какой-либо организации (или состоит в ней номинально).

Было также сделано несколько предложений о создании и поддержке межорганизационных структур. Этот вопрос рассматривается далее в части «Сетевые структуры и коалиции».

ВЫВОД. Большинство правозащитников считает, что тему преследования правозащитников нужно рассматривать в контексте общей темы преследования людей за их общественную деятельность. Некоторые отмечают, что тактику защиты от преследований правильнее «отрабатывать в деталях» на примерах из правозащитного сообщества. В качестве наиболее важных направлений работы активисты называют юридическое сопровождение прецедентных дел и проведение широкомасштабных общественных кампаний (подробнее о кампаниях см. далее).

Выбор тактики действий

Самый длинный (многовариантный) вопрос нашей анкеты был посвящен тактике оперативных действий. Цель данного вопроса — выяснить, какие оперативные действия правозащитники считают наиболее важными и, как следствие, для каких из них нужно создавать наиболее благоприятные условия.

Представьте, что Ваш коллега задержан под явно надуманным (с Вашей точки зрения) предлогом и ему готовятся предъявить серьезное обвинение. Вы полагаете, что это реакция властей на его общественную деятельность. Ниже мы придумали несколько возможных действий в его защиту. Как бы вы распределили эти действия по времени? (Можно попробовать делать что-то одновременно, но в разумных пределах.)

Таблица 6. Тактика оперативных действий

А. Подготовить статью для региональной газеты, попытаться пробиться на телевидение, чтобы сообщить о преследовании коллеги.
В. Обратиться с жалобой в прокуратуру.
С. Провести пикет или иную акцию поддержки у стен СИЗО или в людном месте города.
D. Разместить информацию о задержании в Интернете.
Е. Найти подходящего адвоката и начать готовиться к суду.
F. Обратиться в известную крупную правозащитную организацию за советом.
G. Собрать деньги для помощи семье, купить вещи, лекарства.
Н. Начать сбор подписей под заявлением в поддержку коллеги.
I. Разослать в СМИ пресс-релизы.
J. Обратиться за разъяснениями в правоохранительные органы.
К. Обратиться к коллегам-правозащитникам из других регионов с предложением начать широкую общественную кампанию.
L. Созвать пресс-конференцию.
М. Связаться со знакомыми журналистами, постараться их заинтересовать.

Немедленно Быстро Чуть погодя Не сразу Потом Не нужно Не уверен(а)

А 25 27 11 4 1 0 13

В 54 15 2 0 1 2 7

С 6 21 23 6 2 4 19

D 54 13 4 3 0 0 7

Е 36 28 7 2 3 1 4

F 32 26 6 3 1 0 13

G 7 25 17 15 3 0 14

Н 6 31 13 10 4 1 16

I 33 32 5 3 0 0 8

J 55 11 3 2 0 2 8

К 11 28 20 8 4 0 10

L 10 22 19 11 2 1 16

М 25 31 11 2 2 0 10

По этой таблице можно судить о том, какие действия правозащитники считают наиболее важными (В, D, J), какие ставят на второе место и т.д.

Дополнительно было высказано много мнений и предложений. Некоторым коллегам число ответов в анкете показалось недостаточно полным, не охватывающим всех ситуаций. Например, в качестве отдельного ответа предлагалось рассматривать «бомбардировку» письмами-запросами государственных инстанций. Мы можем лишь сказать, что включение в анкету всех возможных вариантов вряд ли возможно, а если возможно, такая анкета заняла бы не один десяток пунктов (см. также «Методическая брошюра)».

ВЫВОД. Наиболее срочным и важным делом при аресте (задержании) коллеги правозащитники считают обращение в правоохранительные органы (в частности, в прокуратуру) и размещение информации в Интернете. Затем следует поиск адвоката, рассылка пресс-релизов в СМИ и обращение за советом в крупную правозащитную организацию. Далее следует общение со СМИ. Перечисленные выше виды действий требуют наибольшей поддержки.

Доверие к информации

Насколько достоверны данные о преследовании? Этот вопрос оказался одним из наиболее важных в обсуждении любых действий, и особенно — совместных акций.

К сожалению, информация о том, что человек подвергается преследованиям за свою правозащитную деятельность, порой оказывалась необъективной, а то и просто неверной. Участники дискуссии приводили примеры, когда человек выставлял себя «борцом с режимом» лишь потому, что хотел привлечь к себе больше внимания. В других ситуациях сами правозащитники выставляли себя. Они «вскрывались» только потом, когда акция началась или была в разгаре. В итоге правозащитники выставляли себя не в лучшем виде, их авторитет снижался, а эффективность защиты оказывалась под вопросом. Да и в менее спорных случаях данных о преследовании оказывалось крайне мало. «Многие «борцы» за права человека сразу, с первых шагов начинают истошно вопить, не дав себе труда подробно и, главное, понятно описать ситуацию», — говорит по этому поводу Марк Гольдман (Липецк) в дискуссии о «качестве информации» в списке hro-def.

В течение проекта на главной странице портала «Права человека в России» мы проводили голосование по следующему вопросу: «Арестован правозащитник — говорят, в связи с его общественной деятельностью. Подпишете ли вы заявление в его защиту?»

Таблица 7. Арестован правозащитник — говорят, в связи с его общественной деятельностью. Подпишете ли вы заявление в его защиту? (данные в процентах)

Да, конечно — 32,95

Да, если мне посоветует это сделать кто-то, кому я доверяю — 51,45

Да, если хорошо знаю этого человека лично — 6,94

Да, если в газетах об этом человеке пишут хорошее — 2,31

Нет — 6,35

Таким образом, большинство посетителей нашего портала (совсем необязательно — правозащитников) согласно подписать заявление в защиту преследуемого только в том случае, если информация им покажется достоверной. (Любопытно, что среди вариантов был и такой: «Нет, потому что у меня нет времени». Однако ни один из 140 респондентов не пожелал им воспользоваться.)

Это в значительной степени совпадает с осознанием проблемы самими правозащитниками.

Таблица 8. Информация о деле выглядит неполной (недостоверной)

Почти всегда — 12

Часто — 35

Иногда — 18

Редко — 4

Никогда — 3

Не уверен(а) — 9

Таблица 9. Организация, которая объявляет себя лидером акции, не вызывает симпатий, доверия или никому не известна

Почти всегда — 7

Часто — 18

Иногда — 30

Редко — 15

Никогда — 3

Не уверен(а) — 8

Большинство коллег с самого начала высказалось за принцип личного доверия. «Мне очень тяжело защищать человека, которого я никогда не видел и ничего о нем не знаю, — пишет по этому поводу Виктор Гурский из Нижнего Новгорода. — Но если люди, которых я лично знаю, рекомендуют его как знающие его лично — вопросов не будет». К этому мнению присоединились Василий Гуслянников (Саранск) и многие другие участники дискуссии hro-def.

Идея проведения собственной оперативной экспертизы (расследования) кажется нам интересной, но спорной. Вероятно, для проведения такой экспертизы нужно было бы создать нечто вроде мобильной и квалифицированной «службы скорой помощи» (подробнее см. «Сетевые структуры и коалиции»).

ВЫВОД. Главный критерий при принятии решения об участии в совместных акциях по защите преследуемого активиста — личная рекомендация авторитетного коллеги.

Но хотя рекомендация авторитетного знакомого может повлиять на решение правозащитника принять участие в кампании, она не решает проблему «качества информации».

Обсуждение в чате показало это со всей очевидностью. Разбор конкретного дела активиста М. Константиниди, осужденного в Новороссийске на 5 лет лишения свободы по обвинению в мошенничестве, довольно скоро «уперся» в недостаток информации. Дальнейшему развитию темы мешало то, что в чате отсутствовали правозащитники из Краснодарского края, которые могли бы такую информацию предоставить.

Из этого вытекают три важных вопроса:

А. Что входит в пакет первичной информации?

Размышляя над этим вопросом, Вадим Постников (Тюмень) предложил включать в пакет предъявленных преследуемому лицу обвинений:

• обвинительное заключение, приговор, иные акты;
• аналитическую записку;
• что-то вроде поручительства известных в правозащитной среде лиц;
• дополнительную информацию для оценки риска провала намечаемой акции и сценария противодействия со стороны подконтрольных режиму СМИ (например, какие факты неправомерного поведения нашего подзащитного имели место).

По этому вопросу было высказано несколько очень разных и интересных мнений, и нам кажется, что дискуссию по этой теме нужно обязательно продолжить (см. также «Методическая брошюра»).

Предпочтительным инструментом для распространения такого пакета, по мнению участников дискуссии, является Интернет.

Б. Кто должен готовить эту информацию?

По этому вопросу мнения правозащитников в основном сходятся: оперативно готовить информацию может скорее всего только местная правозащитная организация. Наиболее вероятно — та, в которой работал (работает) преследуемый активист.

Идея создания коалиции или специальной организации, которая бы могла решать задачу сбора информации, рассматривается нами в этом отчете отдельно.

Вопрос о ситуации, когда, кроме арестованного активиста, в городе больше вообще нет правозащитников (маловероятно, но возможно) остается открытым.

В. Какие проблемы при этом возникают?

На эту тему в списке hro-def был проведен небольшой опрос (участвовало 15 человек).

Допустим, власти начинают преследовать правозащитника — Вашего коллегу. Вы срочно готовите первый пакет информации об этом деле. Оцените важность проблем, которые встают перед Вами.

Таблица 10. Актуальность проблем, возникающих при сборе информации

1. Трудно определить, какие данные надо собрать и как их обработать.

2. Трудно определить, каким образом собирать информацию.

3. Не очень понятно, кому и куда отправлять собираемую информацию.

4. Не хватает технических средств (компьютеров, факсов, доступа к Интернету) и навыков работы с ними.

5. Не хватает денег, чтобы нанять на работу людей, которые бы занимались сбором информации.

Да В большей степени В меньшей степени Нет

1 0 4 4 7

2 1 4 6 4

3 3 1 4 7

4 1 1 4 9

5 6 3 6 0

По этой таблице трудно дать обоснованный ответ на вопрос о проблемах. Мнения участников подчас расходились кардинально. Опрошенные меньше всего беспокоятся о технических проблемах (п. 4), но это и понятно: в электронной дискуссии участвовали наиболее «продвинутые» в техническом смысле коллеги. В более широкой аудитории результат, вероятно, был бы иной. Более-менее солидарная позиция по поводу нехватки денег, на наш взгляд, отражает действительность и в дополнительных комментариях не нуждается. Что касается разброса мнений по пунктам 1—3, то эти данные особо рассмотрены в части «Методическая брошюра».

Вывод. Первичная информация (часто — залог успеха всей кампании защиты), по мнению большинства, должна собираться местной правозащитной организацией. По другим вопросам см. также «Сетевые структуры и коалиции» и «Методическая брошюра».

Общественные кампании

Активисты общественных организаций рассматривают совместные кампании как один из основных способов защиты коллег, преследуемых властями. Обратите внимание на то, как приведенные ниже таблицы соответствуют данным о стратегиях (таблица 5).

Таблица 11. Согласны ли Вы, что общественная кампания может быть эффективна для защиты от преследований?

Безусловно, потому что любой общественный резонанс мешает властям творить произвол — 30

Да, если ее хорошо подготовить и грамотно провести — 44

Да, в редких случаях, так как обычно вложенные силы, средства и время не окупаются — 3

Она может иметь смысл лишь как моральная поддержка пострадавшему — 3

Затрудняюсь ответить — 1

Вариант «нет» также был предложен, но его не выбрал никто.

Таблица 12. Насколько часто Вы и ваша организация участвуете в совместных акциях с другими НКО?

Всегда принимаем участие во всех акциях, о которых нам становится известно — 9

Как правило, участвуем — 39

Иногда участвуем — 24

Крайне редко — 5

Затрудняюсь ответить — 4

Здесь также никто не выбрал отрицательный ответ («Не участвуем вообще»).

Мы решили выяснить, какие обстоятельства чаще всего становятся препятствием для участия НКО в общественной кампании. Частично эти данные можно видеть в главе о достоверности информации.

Таблица 13. Какими недостатками, на Ваш взгляд, чаще всего страдают современные акции и кампании?

А. Информация о деле выглядит неполной (недостоверной).
B. Организация, которая объявляет себя лидером акции, не вызывает симпатий, доверия или никому не известна.
С. Акция не нравится по своей сути (например, предлагают добиваться принятия закона, а я считаю, что он не должен быть принят).
D. Не нравится форма проведения акции (например, предлагают участвовать в пикете, а я считаю, что пикет в этом деле не принесет пользы).
Е. Не устраивает уровень подготовки (например, обращение в прокуратуру, под которым предлагается поставить подпись, составлено юридически неграмотно).
F. Условия акции таковы, что участвовать в ней технически трудно и отнимает много времени.

Почти всегда Часто Иногда Редко Никогда Не уверен(а)

A 12 35 18 4 3 9

B 7 18 30 15 3 8

C 2 10 34 12 3 20

D 5 18 27 9 3 19

E 5 23 31 7 2 13

F 7 19 18 12 1 24

ВЫВОД. Правозащитники очень высоко оценивают совместные акции и кампании как инструмент для защиты своих коллег от преследований. Они видят себя активными участниками таких кампаний. Препятствием для участия в акции правозащитники считают, прежде всего, некачественную или неполную информацию и в меньшей степени все остальное.

Роль Интернета

В нашем исследовании мы не предлагали собеседникам отвечать на вопросы о роли и объеме использования Интернета. Сделать это не позволяла специфика ведения дискуссии. Подавляющее большинство участников обсуждения весьма активно использует Интернет, и солидарное мнение этих людей «в поддержку Интернета» не отражало бы мнение всей правозащитной аудитории.

Однако мы считаем, что вправе привести собственный анализ и выводы, касающиеся использования Интернета в совместных правозащитных акциях.

Составители отчета проанализировали ситуацию с общественными правозащитными кампаниями за последние годы. К сожалению, лишь небольшая часть акций и кампаний использовала Интернет. К значимым кампаниям (в которых принимали участие НКО разных регионов России), практически никак не использовавшим сетевые технологии, можно отнести:

• антивоенная кампания общества «Мемориал» — «Белые платки», «Цвета скорби»;
• открыточная акция сбора подписей против проекта нового Уголовно-процессуального кодекса, организованная НКО из Санкт-Петербурга и Мариной Салье;
• кампания по организации и проведению «Марша материнского сострадания», организованная Комитетом солдатских матерей, обществом «Омега», обществом квакеров, буддийским орденом «Ниппондзан Мёходзи»;
• акция по сбору подписей за прекращение войны в Чечне, инициированная нижегородскими НПО и Борисом Немцовым;
• акция за отмену «прописки в Москве», инициированная рядом московских правозащитных организаций;
• акция по лоббированию нормативных актов по введению справедливых компенсаций для беженцев и финансированию строительства поселков для переселенцев, инициированная Форумом переселенческих организаций (Лидия Графова) и обществом «Мемориал»;
• акция по организации Марша Мира-2001, инициированная беженскими НПО, изданием «Защита прав и свобод человека» (Александр Любославский);
• акция «Остановим тюремный Чернобыль», организованная Центром содействия реформе уголовного правосудия (Валерий Абрамкин).

Примеры кампаний, в которых так или иначе использовались возможности Интернета:

• кампания за освобождение Валентина Моисеева, организованная Фондом защиты гласности и изданием «Досье на Цензуру»;
• кампания «Мы не просим льгот, мы требуем справедливых налогов», организованная Центром развития демократии и прав человека (Юрий Джибладзе);
• кампания в защиту Григория Пасько, организованная Союзом журналистов, ПЕН-клубом, Фондом защиты гласности (Александр Ткаченко);
• кампания в защиту Александра Никитина, проведенная экологической организацией «Беллуна»;
• кампания в защиту Василия Чайкина, проведенная Группой «Правозащитная сеть»;
• кампании в защиту Игоря Сутягина и Валентина Данилова, проводимые в настоящее время «Правозащитной сетью» в содружестве с рядом российских и зарубежных правозащитных организаций;
• кампания против пыток, проводимая в настоящее время Amnesty International;
• кампания за принятие демократического закона об альтернативной гражданской службе, которая проводится силами коалиции российских НКО.

Есть много кампаний, которые не упомянуты в этих списках просто потому, что мы не можем перечислить их все.

Анализ показывает, что, с одной стороны, еще далеко не все правозащитники понимают значение сетевых технологий. В результате акции не превращаются в общероссийские, пресса уделяет им мало внимания, население слабо информировано об этих мероприятиях и не оказывает им должной поддержки. Как следствие, общественные акции и кампании не достигают своей цели в полной мере. С другой стороны, с каждым годом все больше коллег начинает «ценить» Интернет и использовать его. Примечателен опыт данного исследования. В части «Организация исследования: методы и рекомендации» показано, что в нынешний цифровой век большинство правозащитников пока не включилось в оперативное сетевое взаимодействие, но те, кто это уже сделал, чувствуют себя в Интернете достаточно комфортно и готовы участвовать в онлайновых проектах, требующих большой оперативности.

Досадная черта, которая иногда проявляется у нынешних интернетовских правозащитных проектов, — их обособленность, нежелание авторов сотрудничать, стремление любыми силами обеспечить продвижение своего бренда («марки»). Это не только вредит делу, но и противоречит самой природе Интернета.

В целом «Правозащитная сеть» рекомендует поддерживать и развивать ресурсы, освещающие конкретные темы в области прав человека, при условии, что эти ресурсы часто обновляются, востребованы широкой сетевой аудиторией, интерактивно общаются с читателями, не дублируют другие сетевые инициативы. Под «ресурсами» мы подразумеваем не только Web-сайты, но и списки рассылки, форумы и другие способы общения и распространения информации.

Для целей, рассмотренных в этом исследовании, «Правозащитная сеть» рекомендует поддерживать ресурсы по конкретным акциям и кампаниям, которые отвечают требованиям, изложенным выше.

Так, в случае преследования активиста НКО со стороны властей как совместный проект может быть открыта отдельная веб-страница. На ней читатели смогут найти основные данные о преследовании активиста («пакет первичной информации»), биографическую информацию, копии публикаций в прессе, свежие новости и документы по делу, контакты для связи, советы по оказанию помощи. «Раскрутка» такого ресурса могла бы осуществляться как традиционным способом (регистрация в поисковых системах, каталогах, баннерных сетях и пр.), так и путем размещения баннеров на сайтах НКО, организовавших и/или поддерживающих этот совместный проект.

Мы отдаем себе отчет, что Интернет не является универсальным средством коммуникации для российских граждан. Невозможно заменить сложившуюся практику работы правозащитников с населением, властями и прессой на «виртуальное общение» — электронные письма, web-голосования, баннерные обмены и прочие сетевые достижения. Но мы убеждены в том, что гармоничное сочетание традиционных и современных (интернетовских) способов работы способно дать максимальный эффект при проведении кампании.

Сетевые структуры и коалиции

В ходе дискуссии, как мы и предполагали, возник вопрос о создании коалиции для более эффективного проведения общественных кампаний. Марк Гольдман из Липецкого общества прав человека высказал идею о «мягкой структуре», которая, по его мнению, могла бы эффективно мобилизовать усилия местных активистов для проведения кампаний. «Наилучшим результатом, — писал Гольдман, — будет создание межорганизационной группы (или бюро), которая может получать с мест информацию о преследовании правозащитника, запрашивать необходимую информацию по известным ей адресам, проводить ее анализ, обращаясь в зависимости от конкретных обстоятельств к тому или иному специалисту, давать свои рекомендации по организации протестных действий. А уж действия будут проводить сами организации по регионам. Такая группа будет накапливать соответствующий материал и опыт. Для участия в ней организации могут направлять своих членов. При наличии у большинства организаций электронных адресов (или возможности ими воспользоваться) оперативность гарантируется».

Это мнение вызывает много споров (как и любое предложение в области организационного строительства). Какова может быть форма объединения? Постоянно действующая структура или коалиция, создаваемая специально для защиты конкретного активиста? Может ли функции координатора выполнять адвокат, родственники преследуемого правозащитника, его коллеги?

Борис Крейндель (Томск): «Здесь вряд ли возможен безошибочный ответ. Иногда жена бывает лучшим координатором».

Светлана Ганнушкина (Москва): «Важно, чтобы из лучших побуждений жена, мать, или наш брат-правозащитник не наломали дров своей активностью. Все должно делаться в постоянном сотрудничестве с адвокатом — разумным и осторожным».

Василий Гуслянников (Саранск) поддерживает один из вариантов, предложенных Сергеем Смирновым: «Я полагаю, что больше подходит... коалиция правозащитных НКО, созданная для защиты, в которой роли распределены: одна НКО рассылает пресс-релизы, другая поддерживает страницу в Интернете, третья организует петиционную кампанию и др. Каждая в своей области, все вместе они достигнут лучших результатов».

Андрей Блинушов (Рязань): «Самый хороший вариант, когда в деле участвует местная правозащитная организация, обладающая определенным «экспертным ресурсом». Лучше всего, на мой взгляд, была бы временная коалиция НКО, взявшаяся «сопровождать» конкретную акцию по защите».

Геннадий Чернявский (Апатиты): «Проще всего для начала обратиться в авторитетную правозащитную организацию (наряду с обращением к прессе). Это позволит решить все оргвопросы и определить координатора, которым может быть кто угодно, в зависимости от ситуации. Очень скептически отношусь к координации местной организации — здесь, как правило, предвзятое отношение. К тому же никогда не поймешь в сложном деле: где защита, а где «Я» местного координатора».

Дискуссия показала, что правозащитники не имеют принципиальных возражений против созданий коалиций для защиты коллег. Однако формы существования таких коалиций, взаимодействия внутри них и с остальным правозащитным сообществом по-прежнему остаются туманными.

Наиболее спорными «Правозащитная сеть» считает две идеи:

• Идея создания новой, специализированной организации, которая занималась бы исключительно защитой правозащитников от преследований. Попытки создать постоянно действующую центральную координирующую структуру на базе какой-либо из работающих ныне организаций уже предпринимались. Однако нехватка времени и привычка решать вопросы единолично приводили к тому, что шаткие горизонтальные связи фактически не укреплялись, использовались слабо, а деятельность структуры все больше концентрировалась в Москве. По нашему мнению, поддержка новых инициатив по оргстроительству должна протекать с исключительной осторожностью, опираясь не на декларации, а на реальную практическую потребность, подкрепленную опытом участия в совместных проектах.

• Идея продолжения дискуссии по построению коалиций на конференции, съезде, конгрессе и т.п. Опыт ясно показывает, что, хотя вопросы организационного строительства никогда не оставляют правозащитников равнодушными, затраты на организацию таких обсуждений велики, а практическая отдача ничтожна. После выбора руководящих органов и принятия уставных документов очень быстро выясняется: оперативно участвовать в работе новой структуры (в частности, через Интернет) готовы лишь немногие. Как правило, это те люди, которые по-настоящему заинтересованы в совместной работе и которые без всяких конференций успешно общаются в сети друг с другом. Наши сомнения по поводу конференций соответствуют с выводами о стратегиях (таблица 5), полученными в результате этого исследования.

«Правозащитная сеть» полагает, что было бы правильно:

• Шире и чаще использовать Интернет для решения вопросов организационного взаимодействия, в том числе и обеспечения работы коалиций по защите активистов НКО от преследований со стороны властей. Это позволит при сравнительно небольших затратах достигать максимальной оперативности и шире привлекать активную неправозащитную аудиторию.

• Вопросы, связанные с технологией построения коалиций, при необходимости обсуждать в Интернете среди тех людей, которые реально в этом нуждаются, работают по соответствующей конкретной теме и уже активно общаются друг с другом.

Методическая брошюра

Интерес к методической брошюре по технологии защиты от преследований стоит на третьем месте после поддержки защиты по прецедентным делам и организации общественных кампаний (таблица 5). Этот вопрос обсуждался в чате. Правозащитниками издано множество «методичек» по правам человека для задержанных, бездомных, осужденных, детей, беженцев, призывников и других категорий лиц, вплоть до активистов, работающих в «горячих точках». Вполне резонно задать вопрос: насколько полезно правозащитникам иметь методическую разработку для защиты себя самих?

В ходе дискуссии в списке hro-def правозащитники говорили о возможном содержании такого пособия, описывали алгоритмы действий. Вот что пишет, например, Геннадий Чернявский (Апатиты): «Первое: пока нет ясности — не делать никаких громких заявлений... Второе: внимательно следить за прессой... Третье: искать и добывать информацию. Публиковать документы, протоколы, решения — все, что удастся добыть».

Марк Гольдман (Липецк) предложил «продумать и разработать техники в виде инструкции, в которой все было бы всем описано предельно ясно — что, кому и как надо поступать, а как не надо».

Вероника Марченко (Москва) считает, что нужны не инструкции, а рекомендации. «Рекомендация» — это дружеский совет, как сделать лучше, не более того. В этом смысле любая «мягкая», «благоприятная» конструкция куда прочнее, устойчивее и жизнеспособнее любого «жесткого» регламента».

Не все правозащитники разделяют мнение о важности методической брошюры. Так, Людмила Комогорцева (Брянск) пишет: «Оказание поддержки — уже достаточно отработанный механизм... Самозащита и своевременная поддержка коллег. Я, думаю, инструкции тут как бы и не нужны».

Данные настоящего исследования показывают, что
1. Большая часть оперативных действий — это работа с информацией (таблица 6).
2. Проблема «качества» информации — одна из самых острых (таблицы 8 и 9).
3. Сравнительно опытные и коммуникабельные активисты, участвовавшие в исследовании, по-разному оценивают проблемы того, как собирать информацию и куда ее отправлять (таблица 10).

«Правозащитная сеть» полагает, что создание методической брошюры («памятки») может быть оправданно при условии соблюдения приоритетов (сначала поддержка прецедентных дел и общественных кампаний, потом брошюра) и при невысокой затратности проекта. Создавая «методичку», необходимо использовать возможности Интернета для проведения обсуждений и «мозговых штурмов» по конкретным вопросам среди активных правозащитников. Нужно также максимально использовать экспертные возможности действующих «сетевых» общественных организаций, особенно тех, которые вплотную занимаются вопросами защиты активистов НКО от преследований со стороны властей.

Прочее

В течение дискуссии было высказано множество разных мнений, советов и рекомендаций. Предлагалось, например:

• поддерживать базу данных с информацией о преследованиях правозащитников;

• организовать специальное «ток-шоу» на ТВ и постоянных колонок в крупных газетах;

• наладить перевод документов, касающихся преследований активистов, на английский язык для привлечения помощи со стороны зарубежных коллег и общественности;

• проводить фантовые конкурсы по наиболее неблагополучным регионам России (с точки зрения преследования активистов);

и многое другое.

Мы не в состоянии включить все высказанные идеи в этот небольшой отчет. Однако мы полагаем, что каждое предложение достойно внимания и может стать предметом дальнейшего обсуждения в Интернете с привлечением широкого круга коллег из НКО и, возможно, «неправозащитной» аудитории.

* Здесь и далее приводимые данные, если не оговорено иное, отражают число голосов участников исследования.

Теги: НПО

В начало страницы