Сергей СМИРНОВ
Наследники Большого брата в Интернете – 1999, №2 (20)

Вера в могущество спецслужб среди российских граждан сильна. Скажите «это не телефонный разговор», и никто вокруг не удивится. Конечно, они могут подглядывать и подслушивать, и если понадобится, то и за нами. Вы, я, каждый член общества может стать объектом государственной слежки.

Тем более удивительно, что существует огромный мир, куда спецслужбы еще не проникли. Речь идет не о далеком Марсе и не о ледовых просторах Антарктиды. Это Интернет — глобальная компьютерная сеть, которая развивается без всяких законов и ограничений, свободна от цензуры и прихотей государственных чиновников. Любой человек может стать читателем, а если пожелает, то и попробовать себя в роли автора. Интернет служит источником информации и вдохновения, средством связи и самовыражения для миллионов людей.

Но при этом Интернет не гарантирует тайну переписки. Электронное письмо на своем пути проходит через разные сети. Эти сети не живут сами по себе, а контролируются людьми. Среди них может оказаться кто угодно: и торговый агент (ему хочется знать круг ваших интересов, чтобы успешнее «проталкивать» свой продукт), и хакер (его цель — узнать пароль для входа в сеть под чужим именем), и сотрудник спецслужб (он выслеживает преступника и в числе прочих просматривает ваши письма). Сеть не безопасна, а ваше право на неприкосновенность частной жизни не гарантировано. Более того, копирование информации из компьютерных сетей, как правило, не оставляет следа. Злоумышленнику не нужно срезать печати и возиться с отмычками, и ни одна деталь после взлома не будет указывать на то, что ваше письмо уже скопировано и подшито в отдельную папку.

С каждым годом спецслужбы разных стран все чаще присматриваются к Интернету. И это сулит последнему большие неприятности...

Знакомьтесь: СОРМ

Летом 1998 года российский Интернет был встревожен новостью: ФСБ и Госкомсвязь предложили проект СОРМ-2 («система оперативно-розыскных мероприятий», в отличие от СОРМ-1 распространенная на Интернет). На первый взгляд этот сугубо технический и довольно скучный документ1 не должен был привлечь внимание сетевой общественности. Но интерес, напротив, возрастал, и очень скоро стали слышны тревожные голоса: спецслужбы находятся в одном шаге от установления полного контроля за Интернетом в России. Чем же опасен СОРМ на самом деле?

В соответствии с проектом СОРМ провайдер (фирма, предоставляющая услуги доступа к Интернету) обязан установить оборудование, программы и выделенную линию для местного отделения ФСБ, позволяющие последнему отслеживать, перехватывать и прерывать связь любого клиента этого провайдера. Эта инициатива подается спецслужбами как совершенно необходимая мера по защите общества от преступников, которые используют Интернет в своих целях.

Особенности национального сыска

СОРМ имеет несколько характерных черт.

Во-первых, и это самое главное, проект придает формальный характер обязанности ФСБ получать санкцию суда на «прослушивание» кого-либо. Поскольку технические ограничения сняты, сотрудникам ФСБ открывается зеленая улица: можно подключаться когда угодно и контролировать кого угодно.

Во-вторых, СОРМ, конечно, является нормативным актом, но это не закон и не законопроект, как его одно время ошибочно называли в зарубежной прессе. Ни Дума, ни Президент не будут иметь отношения к принятию этого документа. Он должен быть лишь зарегистрирован в Министерстве юстиции. Способы проведения общественных кампаний, которые только-только начали осваиваться российскими некоммерческими организациями (НКО) (например, кампания за справедливое налогообложение для «третьего сектора»2), в случае с СОРМ могут и не заработать. Уместно, наверное, вспомнить, что и СОРМ в случае его принятия должен быть официально опубликован. Однако, поскольку деятельность ФСБ обычно окутана тайной, простой гражданин ни за что не сможет угадать, когда именно нажимается кнопка «запись».

В-третьих, предполагается, что расходы на оборудование и выделенную линию возьмут на себя провайдеры. Не надо быть экономистом, чтобы сделать вывод: если такой подход будет реализован, провайдеры переложат финансовое бремя на своих пользователей. Некоторые эксперты в области Интернета уже отметили, что это приведет к повышению стоимости доступа к Интернету в целом по стране. Между тем «российский Интернет» и сегодня остается довольно дорогим — от 1 до 4 и более долларов в час (в США. например, достаточно заплатить 20 долларов в месяц за неограниченный по времени доступ).

В-четвертых, в России, как всегда, закон и практика идут разными путями. В то время как проект СОРМ лежит где-то среди министерских папок. ФСБ осуществляет давление на провайдеров с целью немедленного внедрения СОРМ.

В-пятых, общественное мнение в России находится под влиянием средств массовой информации, которые часто «демонизируют» Интернет. Пока компьютерные сети остаются новым и неизвестным явлением для большинства граждан, довольно просто формировать негативное общественное мнение, пичкая население историями, будто Интернет используется в основном террористами, бандитами, иностранными шпионами, наркоманами и растлителями малолетних. Вероятно, эти темные силы обмениваются абсолютно незаконной информацией и выискивают в Сети новые жертвы. О роли Интернета в экономике, науке, образовании говорится гораздо меньше.

Наконец, стоит упомянуть, что СОРМ не был и никогда не будет чисто российской проблемой. Дело в том, что Интернет не имеет физических границ. Законодательные ограничения, «вырубленные топором из полена» в одной стране, нарушают права не только граждан этой страны, но и остальных пользователей Интернета. Чтобы убедиться, что отсутствие законодательного регулирования Интернета носит глобальный характер, рассмотрим несколько примеров.

С законами и без них

В большинстве конституций развитых демократических стран гарантируется право на неприкосновенность частной жизни. Статья 23 Конституции РФ гласит:

1. Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени.

2. Каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения.

Из российских федеральных законов, имеющих отношение к неприкосновенности частной жизни, ближе всего Законы «О связи» и «Об оперативно-розыскной деятельности» (ОРД). Последний больше всего цитируют представители ФСБ. Однако в нем (ст. 8) оговорена необходимость получения судебного решения (в законе есть упоминание об исключениях, но и тогда спецслужбы обязаны в течение суток известить судью о проводимых оперативно-розыскных мероприятиях, а в течение двух суток получить судебное решение). 4 декабря 1998 года Государственная Дума приняла неожиданно либеральные поправки к Закону об ОРД3; в частности, в статье 5 Закона органам и должностным лицам, осуществляющим ОРД, вменялось в обязанность «соблюдение прав человека и гражданина на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, неприкосновенность его жилища и тайну корреспонденции». Зная, как редко чиновники заглядывают в Конституцию, становится ясно, что в думской поправке есть практический смысл. Другая поправка (ст. 21) более четко вырисовывает прокурорский контроль за проведением ОРД.

Предположим, что с законами все в порядке. Почему же в разговоре с провайдерами и правозащитниками их оппоненты (связисты и сотрудники ФСБ) чаще ссылаются не на законы, а на различные приказы и инструкции? Например, на приказ Минсвязи № 25 от 18 февраля 1997 года4, утвердивший соглашение между этим Министерством и ФСБ по вопросу внедрения СОРМ. В соответствии с этим документом (ст. 5 п. 4) оборудование и программы для СОРМ должны приобретаться оператором связи (читай — провайдером Интернета) с частичной компенсацией ФСБ в течение года, а линии связи — ФСБ (при наличии технической возможности) или на основе соглашения между ФСБ и оператором связи (догадайтесь, кто из них будет платить). Заявление провайдеров и правозащитников, что приказ № 25 не опубликован, а значит, не подлежит исполнению, было проигнорировано как ФСБ, так и призванной следить за ОРД прокуратурой.

Что касается законодательных актов, посвященных собственно Интернету, то таковые в России отсутствуют. Сетевая общественность, впрочем, довольна таким положением. Все помнят неуклюжую попытку законодателей внести изменения в закон о средствах массовой информации: предложенные поправки фактически относили к СМИ обычные web-странички со всеми вытекающими проблемами, главной из которых была необходимость получения лицензии.

Как это делается за границей

Действительно, СОРМ является самым ярким примером попытки спецслужб установить контроль за Интернетом. Но СОРМ не одинок: подобные инициативы нет-нет да проявляются то в одной, то в другой стране мира. Когда шла работа над этой статьей, пришло сообщение, что аналогичный проект находится на рассмотрении парламента Индии5. Коллеги из Болгарии выразили опасения, что если будет введена система обязательного лицензирования для провайдеров Интернета, то следующим шагом правительства может стать система, подобная СОРМ. С течением времени количество таких примеров растет.

В рамках Европейского Союза предполагается расширить существующие с начала 1995 года правила полицейского контроля за «традиционными» коммуникациями на новые виды связи, в первую очередь спутниковые и Интернет. Проект носит название ENFOPOL (сокращение от Enforcement Police)6 и предполагает содействие со стороны операторов связи в обеспечении возможности перехвата сообщений своих клиентов для нужд как полиции, так и спецслужб. Правозащитные организации Европы сумели привлечь внимание прессы к ENFOPOL и развернули кампанию противодействия этой опасной для Интернета инициативе.

Законодательство в области Интернета в мире либо не развито вовсе, либо находится в зачаточном состоянии. Интернет шагнул в нашу жизнь сравнительно недавно и стремительно развивается, оставляя позади медлительных и консервативных парламентариев. В результате попытки законодательного регулирования Интернета выглядят неуклюже и непрофессионально. Можно привести в качестве примера желание австралийских властей механически «перенести» рейтинговую систему классификации кино- и видеофильмов на Интернет. Доступ к ресурсам с «непристойным» содержанием, по замыслу авторов идеи, должен блокироваться по решению специально созданной для этих целей комиссии. Анализ проекта, подготовленный правозащитниками из Electronic Frontiers Australia7, не оставляет камня на камне от благих стремлений законодателей и демонстрирует незнание ими особенностей Интернета. На самом деле фильтр может быть при желании легко обойден даже подростком, зато многие взрослые пользователи, которые имеют право получать любую информацию (в том числе, естественно, помеченную как «не для детей»), необоснованно лишатся этой возможности.

В отсутствие государственного регулирования Интернета сотрудники спецслужб, как и все остальные пользователи, получают свободу действий. Хорошо это пли плохо? Каждая позиция имеет своих сторонников и свои аргументы, но компромисс пока не найден.

Волгоградское дело

Ярким примером противостояния провайдера Интернета и спецслужб является «волгоградское дело». Вкратце суть его такова.

В конце 1998 года сотрудники УФСБ по Волгоградской области были заняты переговорами с местными провайдерами Интернета. Речь шла об установке СОРМ на узлах связи провайдеров. Неожиданно спецслужбы натолкнулись на противодействие со стороны фирмы «Байярд-Славия Коммуникейшнс». Руководство фирмы наотрез отказалось идти на какие-либо соглашения с местным управлением ФСБ и устанавливать оборудование для СОРМ. Попытки ФСБ «надавить» на строптивого провайдера с целью отзыва лицензии сначала не дали результатов. После этого, по сообщению правозащитников из санкт-петербургской организации «Гражданский контроль» (активно участвующей в «волгоградском деле»), ФСБ инициировала ряд ревизий в офисах «Байярд-Славня Коммуникейшнс».

Интересна позиция прокуратуры, вставшей на сторону ФСБ. Фонд защиты гласности отправил письмо Генеральному прокурору России8. В письме наши коллеги указывали, что деятельность УФСБ по Волгоградской области противоречит российским законам. Конституции и международным соглашениям, подписанным Россией. Помощник Генерального прокурора переслал это письмо своим коллегам в Волгоград, а те ответили, что на самом деле беспокоиться не из-за чего и что каждый шаг ФСБ осуществляется в строгом соответствии с законом. Похожий ответ был получен позже из главного офиса ФСБ с той лишь разницей, что он был короче и в нем упоминалась Конституция. Оба автора писем-ответов совершенно игнорировали ссылки на международные соглашения, содержавшиеся в первоначальном запросе.

В начале мая 1999 года генеральный директор «Байярд-Славия Коммуникейшнс» Наиль Мурзаханов сообщил о новом, на этот раз ультимативном письме Госкомсвязи. В нем чиновники угрожали «непокорной» фирме штрафами и отзывом лицензии, если она в ближайшие дни не подпишет согласованный совместный план действий с ФСБ. «История взаимоотношений с УФСБ-Госсвязьнадзором привела меня к печальному выводу — другого пути, кроме как суд. у нас нет, — пишет Мурзаханов. — Ни на какие компромиссы они идти не хотят в принципе».

Союзники без союза

На первый взгляд СОРМ потенциально может противостоять серьезная сила, состоящая из провайдеров, экспертов, правозащитников и собственно пользователей Интернета. Все они непосредственно заинтересованы в прекращении практики СОРМ, особенно провайдеры, которых к тому же подстегивает экономический интерес. В беседе с австрийским правозащитником, редактором электронного журнала Telepolis Эрихом Мехелем, я поинтересовался позицией европейских провайдеров по отношению к ENFOPOL. «Разумеется, они не идут на соглашения с полицией. — ответил австрийский коллега. — Ведь провайдерам предлагают заплатить за все самим, а кто, если он в своем уме. захочет добровольно нести убытки?»

Можете сказать: «психология западного рынка» — и будете совершенно правы. В нашей стране с рынком дела обстоят хуже, и до сих пор «Байярд-Славия Коммунпкейшнс» остается единственным российским провайдером, открыто выступившим против СОРМ. По закону провайдерская деятельность может осуществляться только на основании лицензии. После периода неопределенности (лето — начало осени 1998 года) провайдеры Интернета пришли к выводу, что перспектива потерять лицензию значительно хуже необходимости пойти на соглашения с ФСБ. И как это ни странно, коммерсанты заговорили примерно тем же языком, что и прокуроры. «Беспокоиться не о чем, нас пока не заставляют делать ничего противозаконного», — разводят руками они. Андрей Себрант, менеджер московского провайдера Гласнет, заметил в одном из интервью, что не понимает и не одобряет активности НПО вокруг СОРМ, так как они не являются специалистами в Интернет-бизнесе9. Примечательно, что среди клиентов Гласнет больше НПО, чем у других провайдеров, и Гласнет всегда считался настроенным на положительный тон по отношению к «третьему сектору». Другие провайдеры не столь прямолинейны, но на деле разделяют позицию Гласнет. В одной из публикаций по СОРМ сотрудник ФСБ заметил, что в большинстве случаев провайдеров не нужно заставлять выполнять требования ФСБ — они делают это без принуждения, «совершенно спокойно, даже с пониманием»10.

Критическое отношение провайдеров к правозащитникам в некоторой степени разделяют и эксперты в области Интернета. Напомню, что именно усилиями одного из них. Анатолия Левенчука. и был создан первый (и до сих пор самый значительный) Интернет-сервер, посвященный СОРМ11. Обладая более глубоким знанием проблемы, экспертам пока не удалось найти общий язык с активными, но малоопытными правозащитниками. «У общества нет мыслей по поводу СОРМ. присутствуют одни эмоции... — пишет Левенчук в своей статье про СОРМ. — Активизм сводится к статьям в прессе, пересказывающим одни и те же материалы с сайта СОРМ, а также онлайн- и оффлайн-митингам с выплескиванием эмоций».

Пожалуй, Анатолий Левенчук прав. В правозащитном сообществе отсутствует не только координация антиСОРМовских усилий, но и мало-мальски законченное понимание проблемы. Среди огромного количества правозащитных НКО едва ли найдется пять-шесть групп, хоть раз выступивших с содержательным материалом о СОРМ в прессе. Нам известны лишь три организации, «работавшие по проблеме». Это «Гражданский контроль» в Санкт-Петербурге, Фонд Защиты Гласности и «Правозащитная сеть» в Москве. К сожалению, пока все попытки установить более-менее стабильные контакты для совместной работы оканчиваются неудачей, подтверждая расхожее мнение о несогласованности правозащитных НКО.

Естественно, что при таком отношении друг к другу никакого серьезного влияния на умы и настроения граждан правозащитники оказать не могут. То же относится и к взаимоотношениям с провайдерами. Последних в правозащитном сообществе принято считать коллаборационистами — мол, идут на поводу у спецслужб, спасая какую-то там лицензию. Подобное отношение только мешает установлению взаимопонимания между потенциальными союзниками. То, что понимание отсутствует, наглядно продемонстрировал «круглый стол» по СОРМ. проводившийся «Гражданским контролем» в Санкт-Петербурге. Один из руководителей этой организации Юрий Вдовий сообщил, что он лично беседовал почти со всеми местными провайдерами Интернета и приглашал их на «круглый стол». Однако в конечном счете не пришел никто — в том числе и те. кто сначала выразил желание участвовать и даже собирался выступить по теме мероприятия.

Опыт общения с журналистами подтверждает, что проблема СОРМ мало кому известна. Редкие публикации в московских газетах и в зарубежной прессе — вот и все. на что может рассчитывать заинтересованный читатель. Перед выступлением на одном семинаре для региональных журналистов в апреле 1999 года автор поинтересовался, кто из присутствующих (15 человек) слышал о СОРМ. В ответ не поднялась ни одна рука. Заметим, что с момента опубликования первых материалов по СОРМ прошло 10 месяцев, а почти все присутствовавшие журналисты подтвердили, что имеют регулярный доступ к Интернету.

Единственное место, где обсуждение проблематики СОРМ идет с энтузиазмом, — Интернет. Помимо сервера Левенчука в разных местах были открыты дискуссии на темы СОРМ12 и путей предотвращения этой напасти. Ежедневно такие странички пополняются новыми сообщениями — от явно пораженческих («что бы мы ни делали, все равно они сильнее») до сверхоптимистичных («надо всем объединиться, тогда им придет конец»). Конечно, встречаются серьезные предложения и даже попытки юридического анализа ситуации, но в целом дискуссии проходят «на бытовом» уровне (что особенно любят подчеркивать эксперты). Надо ли говорить, что голос правозащитников в этом хоре практически не слышен?

Потенциальных союзников в деле противостояния СОРМ достаточно, но до союза еще далеко. С чем все согласны — так это с тем. что с СОРМ нужно что-то делать. Вопрос в том — что именно и какими методами?

Пляшущие человечки

Права человека, гражданская позиция, наконец, свободный дух Интернета — все эти понятия, которыми оперируют правозащитники, признаются сетевым сообществом как большой и светлый путь борьбы с СОРМ. Но есть и другой, альтернативный (или параллельный?) вариант: криптографическая защита данных, или попросту шифрование. Современные криптографические алгоритмы позволяют создавать простые, но в то же время чрезвычайно мощные средства шифрования. Это уже не «пляшущие человечки» из рассказа Конан Доила — на то. чтобы «раскодировать» такую современную шифровку, спецслужбам понадобятся не часы и не дни. а десятилетия. Естественно, в таком временном масштабе работа дешифровалыцнков теряет всякий смысл.

Самая популярная сегодня криптографическая программа была разработана в 1991 году в США и называется PGP (Pretty Good Privacy, буквально — «высокая приватность»). Она использует очень элегантную схему шифрования с открытым ключом. Программа генерирует не один, а два ключа, которые «работают» в паре. То, что зашифровано одним ключом, можно расшифровать только другим, и наоборот. Один из ключей («открытый») раздается друзьям, другой («секретный») хранится на компьютере под паролем. Чтобы написать вам конфиденциальное письмо, друг использует ваш открытый ключ. Получив шифровку, вы «открываете» ее своим секретным ключом. Поскольку этот ключ — уникальный и есть только у вас, никто посторонний не может им воспользоваться.

PGP — бесплатная программа и доступна на многих серверах Интернета13. В России PGP пока мало распространена главным образом из-за слабого развития Интернета и того факта, что программное обеспечение не переведено на русский язык.

Правительства разных стран стремятся ограничить распространение шифровальных средств вплоть до жестких репрессивных мер. Как правило, в качестве аргумента чиновники используют необходимость борьбы с организованной преступностью. Хотя в нашей стране и нет законов, ограничивающих использование криптографических средств, существует указ Президента РФ № 334 от 4 апреля 1995 года. Указ полностью следует традициям прежних времен и постановляет «запретить деятельность юридических и физических лиц, связанную с разработкой, производством, реализацией и эксплуатацией шифровальных средств... без лицензий, выданных ФАПСИ». Указ фактически ограничивает конституционные права граждан, изложенные в статье 23 и пункте 2 статьи 45 Конституции РФ. Эксперты, знакомые с проблемой, утверждают, что указ был дезавуирован последующими разъяснениями официальных органов. Наконец, в законодательстве отсутствует четкое определение того, что следует считать «шифровальным средством». В результате вопрос о законности Указа № 334 остается открытым, а жизнь между тем идет своим чередом, интерес к РСР растет, и все больше российских граждан используют эту и аналогичные программы в повседневной работе14.

Перспективы

Не вызывает сомнения, что проект СОРМ создает серьезную угрозу правам человека и прежде всего праву на неприкосновенность частной жизни, гарантированному Конституцией РФ. Поскольку, несмотря на непринятие проекта до настоящего времени, спецслужбы активно внедряют СОРМ de facto, необходимы ответные меры со стороны оппозиции и в первую очередь — правозащитников.

Такими мерами на первом этапе (лето — осень 1999 года) могут быть:

а) широкое и регулярное информирование правозащитников о вопросах, связанных с СОРМ;

б) вовлечение правозащитников в Интернет-дискуссии по проблеме СОРМ;

в) установление оперативной взаимосвязи с коллегами, занимающимися проблематикой СОРМ;

г) налаживание контактов с потенциальными союзниками № 1 — провайдерами Интернета и экспертами;

д) привлечение внимания граждан к СОРМ через публикации в прессе;

е) знакомство с опытом онлайнового активизма западных коллег.

Если два первых пункта вполне могут быть реализованы одной организацией, то для пунктов «в» и «г» важно, чтобы заинтересованные стороны перешли от старого принципа «каждый умирает в одиночку» к совместным действиям. До тех пор пока правозащитники демонстрируют взаимную отчужденность (занятость, заботу о собственном имидже и т. д.), провайдеры остаются для них инопланетными существами и нет никакой надежды на разумный контакт между этими двумя цивилизациями. А следовательно, не будет и эффективной коалиции против СОРМ. Вина в таких случаях лежит на том, кто мудрее и дальновиднее. Если мы считаем себя таковыми — под словом «мы» я имею в виду правозащитников, — значит, нам нужно признать за собой вину за задержку и перейти к строительству мостов. Чем быстрее мы это начнем, тем лучше будет для нашего общего дела.

Что касается пункта «д». то было справедливо замечено: проблема СОРМ-2 интересна в основном только пользователям Интернета. А их по самым смелым оценкам в России едва ли 1 300 000 человек, и среди них далеко не всем интересна шумиха вокруг СОРМ. Отсюда вывод: рассказывая «неинтернетному» большинству российских сограждан о проблеме, надо строить выступления и статьи на сравнительно простой аргументации, без обилия технических и юридических терминов, приводя примеры прослушивания телефонов и просмотра почтовых сообщений. Иными словами, говорить на доступном большинству языке. Коль скоро даже журналисты не знакомы с проблемой (я приводил выше пример), потребность в таких статьях весьма велика.

Говоря о «западном онлайновом активизме», я имею в виду прежде всего знакомство с опытом правозащитных НКО, «специализирующихся» на защите прав и свобод человека в Интернете, — таковы, например, American Civil Liberties Union, Electronic Frontiers Foundation, Center for Development of Technology, Electronic Privacy Information Center и др. Все они (или большая их часть) объединяются в движение под названием Глобальная кампания за свободы в Интернете (Global Internet Liberty Campaign)15. По состоянию на май 1999 года «Правозащитная сеть» остается единственным российским участником GILC16.

В конце 1999 года Американский союз гражданских свобод (American Civil Liberties Union) при поддержке «Правозащитной сети» и некоторых других российских НКО планирует провести в России конференцию на тему «Обеспечение прав и свобод человека в Интернете» под эгидой GILC, но с акцентом на СОРМ и российские проблемы. Конференция, по всей вероятности, будет организована по образу будапештской встречи сентября 1998 года «outlook for Freedom» («Окно в свободный мир»). В настоящее время идет подготовка конференции и привлечение к ней большего числа российских организаторов.

Перечисленные выше пункты составляют одну из главных задач «Правозащитной сети» в 1999—2000 годах. Разумеется, мы надеемся на помощь коллег и всех, кому интересна проблематика СОРМ.

Контактный адрес «Правозащитной сети»: 103982, Москва, Лучников пер., д. 4, подъезд 3, комн. 1, проект «Правозащитная сеть».

Телефон (095) 206-05-82; e-mail: Moscow@hro.org

Примечания:

1 Доступен по адресу: htpp://www.libertarium.ru/sorm/sormproj.html

2 Кампания под девизом «Мы не просим льгот, мы требуем справедливых налогов!»: htpp://www.hro.org/actions/taxes/index.htm

3 htpp://www.libertarium.ru/sorm/lawdocs/4dec.html

4 htpp://www.libertarium.ru/sorm/lawdocs/25.html

5 См. сообщение GILC: htpp://www.hro.org/gilc/indsorm.htm

6 Подробнее см. htpp://www.hro.org/gilc/enfolop.htm

7 Сервер EFA: htpp://www.efa.org.au

8 См. переписку Фонда защиты гласности с прокуратурой: htpp://www.libertarium.ru/sorm/fzg.html

9 См. Cтатью Jen Tracy “Who Reads Your E-mail?”: htpp://www.libertarium.ru/sorm/press/mtimes.html