Опубликованные в предыдущем номере журнала тезисы И. Аверкиева «О "диссидентском консерватизме" и "правозащитном модернизме"» высвечивают ряд очень важных и актуальных вопросов правозащитной идеологии и методологии. Отнюдь не во всем соглашаясь с автором, хотелось бы прежде всего отметить смелость, четкость и незаезженность формулировок, желание высказаться до конца и быть однозначно понятым. При этом мне кажется, что опубликованный в журнале анализ проявлений кризиса в правозащитном движении немного запоздал.
Помнится, с похожим анализом И. Аверкиев познакомил участников Всероссийского совещания правозащитников, организованного Московской Хельсинкской группой в мае 1996 года. То, что было верным и почти бесспорным в мае, уже не представляется неоспоримым в декабре (когда вышел журнал). Более того, И. Аверкиев, похоже, немного смягчил свой диагноз, ведь правозащитное движение рубежа 1995—1996 годов находилось, как мне кажется, в гораздо более глубоком кризисе. Вот лишь один пример: в ноябре 1995 года я был просто шокирован тем, что две занимающиеся примерно одним и тем же проектом группы (что само по себе не является образцом эффективного приложения сил и рационального распределения труда), находясь географически в разных крыльях одного и того же здания в центре Москвы, не только не интересовались успехами и проблемами «коллег», но и всячески сохраняли и подчеркивали герметичность разделяющих их перегородок. Далее, для правозащитного движения в любой стране характерна соревновательность за гранты, но нараставшая в тот период конкуренция российских правозащитников в получении поддержки фондов начинала переходить рамки приличий (и речь шла отнюдь не о жадности: обстановка в стране, видимо, навязывала психологию выживания, борьбы всеми силами и методами за «сегодняшний» и, максимум, завтрашний день).
С тех пор, по-моему, достаточно многое изменилось. Наверное, мне не с руки давать оценки и прогнозы, но из служебных комнат и (по-прежнему) кухонь московских правозащитников явственно веет новыми, свежими ветрами (сказанное никак не относится к среде обитания и действия правозащитников — она по-прежнему достаточно враждебна и требует все тех же усилий). Один пример того, как новый климат переплавляется в действие: на упомянутом совещании был поставлен вопрос о коллекторе-распространителе, который обеспечивал бы региональные организации правозащитной и юридической литературой. Не прошло и нескольких месяцев, как такое агентство было создано и уже активно действует. И создали его совместно весьма авторитетные московские организации.
Самое главное, на мой взгляд, в том, что намечается серьезная и корректная дискуссия о приоритетах и альтернативах движения, о соотношении методик и целей, о балансе общенациональных и региональных проблем и о многом другом. И в этом смысле «ноябрьские тезисы» И. Аверкиева — идеальный катализатор такой дискуссии.
Не стал бы комментировать и спорить по всем пунктам тезисов, вызвавшим согласие или неприятие, но хотел бы привлечь внимание к двум из них. Как мне кажется, автор слишком категоричен в разведении по разным углам правозащиты и политики. Лишая себя права агитировать за тех политиков любого уровня, чья программа совпадает или благоприятствует правозащите, или поддерживать эти программы прямым действием, в том числе и политического характера, мы заранее отдаем важнейшие поля на доске своим оппонентам и обрекаем себя делать вынужденные ходы в неблагоприятных условиях.
Второе — и более серьезное возражение — против заявленной автором необходимости «перераспределения благотворительных финансовых потоков». Не вызывает сомнения, что взгляды «модернистов» заслуживают быть выслушанными и понятыми представителями фондов и других механизмов финансирования. Однако заранее хотел бы предостеречь от соблазна построить дискуссию в ключе «не давайте им, а давайте нам» — это контрпродуктивно. Как мне кажется, представителям «нового» течения еще предстоит заслужить перед донорами ту общественно-политическую репутацию и доказать ту щепетильность в работе с деньгами, которые в немалой степени облегчают «fund-raising» тем, кого автор хоть и условно, но все равно несколько размашисто относит к «консерваторам».
Кстати, зарубежные источники финансирования (а пока, увы, именно они и только они обеспечивают выживание и развитие отечественной правозащиты), как мне кажется, чутко уловили слом недавних негативных тенденций и готовы в ближайшее время наращивать объемы помощи и диверсифицировать ее адресатов. Но вот поднять, раскачать, пристыдить отечественного донора, доказать ему мудрость и дальновидность инвестиций в независимую общественную активность — чем не задача для «модернистов»? Одно из самых сильных для меня впечатлений от недавнего Правозащитного кинофестиваля «Сталкер» — внушительный список из трех десятков отечественных спонсоров этой благородной и профессионально проведенной акции. У доноров есть своего рода стадный инстинкт — многие из них особо охотно поддерживают тех, кто способен похвастаться стабильной поддержкой других доноров. Мне кажется, что перераспределение финансовых потоков — не за горами, но произойдет оно не совсем по тому сценарию, какой видится И. Аверкиеву.
Полевая работа в бывшей Югославии: эволюция floppy – 1995, №2 (4)
