Чехи достаточно спокойно переносят неприятные сюрпризы, связанные со строительством реального капитализма. Как и в других странах, в Чехии выросли в последнем году цены на бензин, однако никаких блокад нефтеперерабатывающих заводов или складов горючего не происходило. Как во Франции или Польше, чешские фермеры и сельхозпредприятия требуют субсидий и ограничений на ввоз более дешевой зарубежной продукции, но из-за этого чешские автострады не перекрываются тракторами и прицепами. Как и в других государствах прежде нерушимого социалистического содружества, отдельные личности сумели прилично разбогатеть во время приватизации, причем далеко не все честным образом, и лишь в прошлом году был вынесен первый приговор по одному из самых нашумевших дел. Чехи недовольно ворчали — журналисты на страницах газет, а завсегдатаи пивных над своими кружками, — но ни общественных смут, ни волнений не наблюдалось.
И вдруг... В самый что ни на есть спокойный период года, в неделю между Рождеством (по западному календарю) и Новым годом, когда чеха не то что на демонстрацию, а на работу трудно заманить, около здания Чешского общественного телевидения ежедневно по вечерам, во время главного выпуска теленовостей, стали собираться тысячи демонстрантов. 3 января 2001 года, когда по обыкновению люди еще только отвыкают от праздности и веселья, на Вацлавской площади в центре Праги впервые после «бархатной революции» 1989 года собрались многие десятки тысяч человек (по некоторым оценкам, до ста тысяч). Что же случилось?
На телевидении забастовали журналисты, они заявили, что новый генеральный директор — назначенец правящих политических кругов, которые желают лишить Общественное телевидение независимости и подчинить его себе. Мятежников поддержали большинство журналистов других СМИ, часть парламентской оппозиции и демонстрирующие граждане. Их главная тема — независимость информации, свобода слова.
По другую сторону баррикады, используя выражение пропагандистов недавнего прошлого, оказались Совет Общественного телевидения, фактически назначивший генерального директора, значительная часть депутатов нижней палаты парламента, избравших этот Совет, и некоторые журналисты и публицисты, поддерживающие эту группу. Лозунг, объединяющий их всех, гласил: верховенство закона.
Цели, казалось бы, и с той, и с другой стороны благородные, но позиции тем не менее непримиримые. Страсти бурлят с обеих сторон, кроме обвинений прозвучали уже и оскорбления. Кто прав? Чтобы разобраться, надо сначала заглянуть в недавнее прошлое.
Предыстория конфликта на телевидении
Когда в Чехословакии — распавшейся впоследствии на Чехию и Словакию — была восстановлена демократия, ее политические и общественные круги сошлись во мнении, что в стране наряду с частными необходимы и общественные СМИ. Такие СМИ не должны напрямую подчиняться государству, ибо любой, кто в данный момент окажется у власти, может этим злоупотребить, и они не должны быть чисто коммерческими. Частное телевидение по логике своего существования считает своими клиентами рекламодателей, а своих зрителей — потребителями продукта, предлагаемого этими клиентами. Общественное же телевидение своими клиентами должно считать зрителей и предоставлять им полную, своевременную и беспристрастную информацию, а также готовить передачи, каких частное ТВ позволить себе не может, а именно: содержащие духовно-ценностные сюжеты, отражающие явления в сфере неприбыльных видов искусства, программы для национальных и других меньшинств и т. д. Такая модель в течение многих лет успешно работает в демократических странах Западной Европы, и Чехия решила ею воспользоваться.
Согласно закону о вещании, Палата депутатов, нижняя палата парламента, избирает несколько советов. Первый из них — Совет по радио и телевидению, или так называемый «большой совет», выдает частоты и лицензии на вещание и общественным, и частным радио- и телестанциям. Он является органом государственного надзора и в происшедшем конфликте существенной роли не играет. Исключительно важную роль играет один из трех «малых советов» — Совет по телевидению (два других занимаются соответственно Чешским радио и Чешским агентством прессы). Этому органу поручен общественный контроль за телевидением, в частности назначение и снятие с должности генерального директора.
За чем ведется контроль? За тем, например, чтобы телевидение непредвзято и беспристрастно информировало зрителей о всех важнейших событиях в стране и за рубежом, чтобы оно не оказывало поддержки ни одной из борющихся за власть политических партий, а также следило за расходованием немалых средств, которыми распоряжается Общественное телевидение. Ведь кроме доходов от рекламодателей, в его бюджет поступают также средства от административного сбора, он составляет 75 чешских крон (почти 2 доллара) в месяц от каждой семьи, имеющей хотя бы один телевизор. Эти средства дают Чешскому телевидению возможность иметь корреспондентов за рубежом, вкладывать деньги в чешский кинематограф, не прерывать показ художественных фильмов рекламными роликами и т. п.
По идее в Совет Общественного телевидения должны входить наилучшие представители профессионалов СМИ, культурных и общественных кругов, а также люди, умудренные житейским опытом, пользующиеся высоким авторитетом среди своих сограждан. Первый состав Совета этой идее более или менее соответствовал. Со временем, однако, на этот Совет все большее влияние начали оказывать парламентские партии, ведущие свои политические игры.
Политическая прелюдия к кризису
После последних парламентских выборов в нижней палате чешского законодательного органа сложилась патовая ситуация. Наибольшее число мест получили социал-демократы, но до парламентского большинства им было далеко. Правые партии — гражданские демократы, христианские демократы и Союз свободы — могли бы обладать большинством, но коалицию они составить не могли, так как руководитель Гражданской демократической партии Вацлав Клаус, бывший премьер-министр, после распада прежней правой коалиции считает глав других правых партий предателями. С коммунистами же никто и не подумал о чем-то договариваться. В конце концов ситуация разрешилась за счет не совсем обычного компромисса, который в Чехии стали называть «оппозиционным договором»: социал-демократы составили правительство во главе со своим председателем Милошем Земаном, а гражданские демократы Вацлава Клауса стали оказывать ему поддержку в парламенте -конечно, при выполнении первыми некоторых условий. За это многие прозвали партию Клауса «договорной оппозицией».
«Недоговорная оппозиция» — христианские демократы и Союз свободы, — создавшая коалицию с двумя малыми внепарламентскими партиями, называет себя единственной настоящей оппозицией и добилась немалого успеха на недавних выборах в верхнюю палату — Сенат.
Во главе правительства — Земан, во главе парламента — Клаус, и соответственно этому распределяются остальные посты в государстве. Дошло дело и до Совета по телевидению. Из 9 мест 4 достались социал-демократам, 3 — гражданским демократам, 2 — оппозиции. «Оппозиционно-договорные» партии легко провели в Совет своих ставленников, на этот раз уже не маститых профессионалов или общеизвестных интеллектуалов, а просто преданных себе людей.
Кризис разразился
В 1998 году телевидение покинул прежний генеральный директор Иво Матэ, и Совет назначил молодого, 28-летнего Якуба Пухалского. Через год Совет его снял и назначил Душана Хмеличека. В апреле 2000 года парламент утвердил новый Совет, уже совсем «оппозиционно-договорной» по своему составу, и этот Совет решил навести наконец порядок на телевидении.
Политики не раз жаловались, что Общественное телевидение недостаточно информирует общественность о совершенных ими делах. Зденек Шамал, бывший директор службы теленовостей, говорил: «Да, депутаты из парламентского комитета по СМИ не раз мне звонили: то у меня новости бульварные, то я необъективно освещаю события. Я им говорю: "У меня весь выпуск записан на кассете. Приходите, покажите мне, какие именно моменты не соответствуют истине"». Но никто не пришел. Шамал вскоре с телевидения ушел и работает теперь в журнале.
В декабре 2000 года новый состав Совета взялся за дело ретиво. 12 декабря он уволил Хмеличека и объявил о проведении конкурса на пост генерального директора. Срок для подачи заявок — одна неделя. До 19 декабря поступили 33 заявки, а на следующий день Совет сообщил, что лучший из лучших уже найден. Им оказался Ир-жи Годач, журналист, работавший ранее в газетах еще социалистической Чехословакии, затем эмигрировавший на Запад, некоторое время он занимал пост руководителя чешской редакции Британского радио.
Работники телевидения, прежде всего редакции теленовостей, взбунтовались. Надо сказать, что ранее Годач несколько месяцев проработал на посту директора теленовостей, но потом уволился по собственному желанию, так как отношения с коллективом у него, мягко говоря, не сложились. Теперь он стал генеральным директором, а директором теленовостей при нем оказалась Яна Бобошикова, которая в прошлом уже работала в теленовостях, но уходила оттуда по схожим с Годачем причинам. Но бунт журналистов был вызван не личными соображениями. Годач, Бобошикова и другие вновь назначенные члены руководства вызывали серьезные сомнения по поводу своей политической непредвзятости. Годач в прошлом предлагал свои услуги партии Клауса, желая стать его пресс-секретарем, а Бобошикова работала в команде советников Клауса.
Опасения вскоре подтвердились. Кто-то показал бастующим журналистам предъявленные компанией сотовой связи счета на служебные разговоры членов Совета за декабрь. Один председатель Совета Мирослав Мареш, назначенный Гражданской демократической партией, за этот месяц 138 раз звонил Ивану Лангеру, председателю парламентского комитета по СМИ, депутату от той же партии. Сколько раз Лангер звонил Марешу, установить не удалось.
Еще 17 декабря возникла гражданская инициатива «Чешское телевидение — дело общественное», поставившая своей целью сохранить независимость самого влиятельного средства массовой информации. Теперь к ней присоединились и тележурналисты, создавшие так называемый кризисный комитет. Они отказались уходить из зала теленовостей, ночевали там и работали, не допуская туда Годача и других членов его руководства. Тогда Годач отдал приказ по предприятию «Чешские радиокоммуникации», распространяющему через свои передатчики телесигнал на всю территорию страны. По этому приказу экраны телевизоров потемнели и на них появился текст, сообщающий зрителям, что программы создаются лицами, не имеющими на это право, а посему в эфир эти программы не выпускаются. Первый и второй государственные каналы замолчали. Это случилось 26 декабря, и такое положение длилось целые сутки. (Заметим, что два частных канала продолжали беспрепятственно работать.)
В дело вмешался «большой совет», орган госнадзора, и Годач велел пропускать передачи в эфир, но перекрывать выпуски новостей. Его текст появлялся несколько раз в день, и 80 процентов зрителей должны были довольствоваться им вместо сообщений о событиях в стране и мире. 20 процентов зрителей, принимающих сигнал со спутника или по кабелю, могли смотреть выпуски, составляемые бунтующими журналистами.
Бобошикова решила создать свои альтернативные новости. Не имея современной техники, ее команда, конечно, не могла делать дело на высоком профессиональном уровне, но не это главное. По своему тону и духу, лексике и пропагандистским приемам новости больно напомнили чехам среднего и старшего поколения теленовости, которые хлынули на них с экранов в начале 70-х годов, во время так называемой «нормализации» — когда после оккупации Чехословакии советскими войсками ставленники Брежнева восстанавливали видимость социалистической «тиши да глади».
Все эти события вывели людей на улицу. Около здания теленовостей каждый вечер собирались демонстранты, сначала сотни, а потом и тысячи. Перед ними выступали не только бурно приветствуемые мятежные редакторы телевидения, но и видные представители общественной и культурной жизни. Под лозунгом «телевидение людям, а не партиям» все требовали отставки Годача и телесовета, а также принятия парламентом нового закона о телевидении.
Социал-демократы и прежде всего гражданские демократы сочли все это мятежом против себя и заговорили о необходимости соблюдать закон, а не прислушиваться к голосам уличных крикунов. Но оппозиционная коалиция поддержала непослушных журналистов — несколько сенаторов даже ночевали в зале теленовостей после угроз Годача «принять меры» и выдворить всех мятежников из здания с помощью полиции. Партии «оппозиционного договора» усмотрели в этом заговор «истинной» оппозиции и нелюбимого ими президента Гавела. Но бунтующим телевизионщикам и негодующей общественности было не до парламентских игр. Они желали лишь одного — независимости своего телевидения.
3 января Вацлавская площадь переполнилась народом, митинг длился несколько часов. 5 января положение стала обсуждать нижняя палата парламента и призвала членов телесовета подать в отставку. Это сделали лишь двое. Один, бывший диссидент Милош Рейхерт, ушел еще при назначении Годача, так как не согласился с методами работы коллег. Остальные шесть оказались твердокаменными и цепко держались за свои посты. 11 января вновь собралась большая демонстрация на Вацлавской площади и с ликованием встретила сообщение, что Иржи Годач сложил с себя обязанности генерального директора. В ночь с 12 на 13 января нижняя палата парламента одобрила новый закон о телевидении.
Этот закон отнюдь не идеален. Под натиском общественного мнения политические партии отказались от возможности выдвигать кандидатов в члены Совета по телевидению, передав это право общественным и профессиональным организациям, но Палата депутатов сохранила за собой право голосовать по выдвинутым кандидатурам. Оппозиционная коалиция предлагала, чтобы членов Совета отныне выбирала не только нижняя, но и верхняя палата и президент. Некоторое время казалось, что социал-демократы или хотя бы значительная их часть поддержит как минимум некоторые из этих предложений, но в последний момент они вновь примкнули к своему председателю Земану, а тот — к партнеру по оппозиционному договору Клаусу.
Уроки происшедшего
Безусловно, правы те, кто считает, что надо придерживаться закона, что, отходя от установленных правил игры, общество подвергает себя серьезному риску, что хаос и самоуправство становятся той мутной водой, в которой ловят рыбку демагоги и экстремисты всех мастей. Но, с другой стороны, люди должны руководствоваться не только законами, но и своими нравственными суждениями, а те законы и правила, которые они считают безнравственными, — не выполнять.
Скептики могут спросить: чего же удалось добиться, если новый закон оказался не лучше старого и если в нем при желании вновь можно найти лазейку для достижения неблаговидных целей? Лазейку можно найти всегда, в любом, даже самом совершенном законе. Однако события вокруг Чешского общественного телевидения создали атмосферу, в которой от политиков требуется больше ответственности и больше уважения к обществу. Такой «социальный заказ» чешские граждане предъявляют сегодня всем ветвям государственной власти. И власти уже не смогут его игнорировать. Таков главный урок происшедшего конфликта.
